В Казани завершился летний кампус Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ (РАНХиГС), основной темой которого стало образование будущего. Ректор академии Владимир Мау рассказал, каким будет через десять лет образование в России, чему учат преподаватели академии крымских чиновников и почему плохие юристы лучше, чем плохие врачи.

Кампус важен прежде всего тем, что он был придуман студентами и выпускниками. Он был организован в 2012 году. Его решили провести в Казани, поскольку он получил поддержку президента Татарстана Рустема Минниханова. При том, что в Татарстане у нас даже нет филиала. Кроме того, кампус важен потому, что мы территориально разбросанный вуз. В 2010 году к нам присоединили 13 академий, из которых 10 находятся в регионах, а также их филиалы. Традиционно у Академии народного хозяйства, ректором которой я был до создания РАНХиГС, было всего два филиала — в Красногорске и Калининграде. А тут 68 филиалов. Поэтому нужно было формировать общую студенческую среду. Всех студентов не соберешь, но можно собрать самых активных. Участников выбирают по представленным ими проектам, которые обсуждают за полгода до кампуса. В кампусе участвуют также активные студенты из Татарстана и студенты из других российских и западных вузов. Иностранцев пока несколько десятков, но мы хотим их число довести до трети всех студентов кампуса.

Тренды более или менее понятны. Высшее образование будет глобальным. Очевидно, что формируется глобальный язык. Либо это будет английский, либо компьютерный перевод станет настолько легким и адекватным, что проблема языка просто исчезнет. Образование будет дискретным, ступенчатым. Бакалавриат все больше становится продолжением школы. В магистратуре выбирается более узкая специализация. Эта дробность будет нарастать. Образование все более будет ориентироваться на индивидуальные траектории — студенты смогут сами себе их формировать.

Герман Греф, выступая на собрании акционеров Сбербанка в этом году, сказал, что крупный банк будет конкурировать в ближайшем будущем не только с другими банками, а с Google, с сетями, которые будут оказывать схожие услуги, например, по передаче денег. То же самое будет и в образовании. Университеты будут конкурировать не столько друг с другом, сколько с корпоративными университетами, с разными структурами, формирующими образовательную повестку.

В конце концов, если у вас нет задачи поступить в вуз, чтобы избежать армии или «потому что это принято», то вы начинаете выстраивать свою образовательную траекторию сами из разных точек. Эти точки могут предлагать в том числе и корпорации. Люди будут осваивать онлайн-курсы. Это, в свою очередь, резко обострит конкуренцию на рынке образования и, возможно, снизит издержки.

Недавно в The Economist была статья про тенденции высшего образования. Мы впервые находимся на пороге революции, которая может привести не к удорожанию, а снижению стоимости образования. До сих пор образование только дорожало, сейчас оно может резко удешевиться. Речь идет о реальной совокупности знаний, которые нужны человеку для решения текущих жизненных задач. В образовании будет больше частных денег. Богатое общество готово тратить на себя больше.

Общество достигло уровня, который можно описать как «ловушку среднего уровня доходов». Страна, достигнув достаточно высокого уровня благосостояния, сталкивается одновременно с ограничениями по цене рабочей силы (она уже высока) и институтов — например, судопроизводство или институт собственности (они еще недостаточно эффективны). То есть страна оказывается не в состоянии конкурировать как с развитыми экономиками, обладающими высококвалифицированной рабочей силой и экспортирующими технологические инновации, так и с экономиками с низкими доходами, низким уровнем заработной платы и дешевым производством промышленных товаров. Выход из этой ловушки прежде всего связан с развитием образования. И шире — с инвестициями в человеческий капитал.